Осень Плутарха
Ещё вчера подвластное ему пространство казалось огромным и безопасным, приносящим деньги, почёт и уважение.
С одной стороны, «плутарх» (Πλούταρχος) можно перевести с греческого, как богатый (πλούτος) и тревожный (αρχος). Другое значение появляется, если вспомнить, что в русском языке слово «плут» - это ловкий и хитрый обманщик, нечестный в отношениях с людьми человек; мошенник. В этом случае αρχι («архи) будет означать «главный, старший». Короче, по совокупности «плутарх» в нашем случае это богатый и тревожный старший плут.
Ещё вчера подвластное ему пространство казалось огромным и безопасным, приносящим деньги, почёт и уважение. Ещё вчера все те, кто хотел без проблем вести здесь свой бизнес, искали его поддержки и расположения. Ещё вчера высшие начальники прощали ему мелкие огрехи за его потрясающую способность угадывать их самые неожиданные желания. Ещё вчера.
Никто не может сказать точно, когда наступил перелом. Когда границы дозволенного начали поначалу слегка сжиматься, затем подступили так близко, что стало трудно поворачиваться, а теперь они и вовсе превратились в петлю на шее. Когда-то давно он уже проходил через подобное. Тогда, в 91-м после неудачной попытки государственного переворота по кругам партийных функционеров разнёсся слух, что всех «первых» будут сажать. А он только начал своё восхождение на партийный Олимп. Пять лет первым секретарем района с перспективой выхода на область – и тюрьма? Думал недолго. Собрал вещи, документы и исчез. Несколько месяцев не могли понять, где его искать хотя бы для того, чтобы забрать партийную печать. И только когда эхо ГКЧП улеглось и стало понятно, что никого сажать не будут, он «вынырнул» в качестве исполнительного директора Обнинского строительно-промышленного акционерного общества. Позже официальные биографы сгладят все неудобные неровности времени и внесут соответствующие коррективы в тексты всех его биографий. Но сам он никогда не забудет того животного страха, который заставил его пренебречь верностью делу Ленина, рискнуть потерей авторитета коллег, бросить рабочий кабинет и партийную организацию, чтобы затаиться до лучших времен у своих друзей в городе мирного атома.
Собственно, эти друзья и предложили ему вернуться в политику. Тем более, что руководителем строительной организации он оказался далеко не самым лучшим. Всё-таки прошлое агронома и партийного функционера не лучшая основа для подготовки строителей. Но главные принципы строительного бизнеса он усвоил в совершенстве. Если рентабельность меньше 200 процентов, заниматься стройкой нет никакого смысла. После раздачи взяток и откатов остаются одни слёзы. Так что обнинское строительное лобби не могло допустить к власти никого, кроме него. Их тогдашний земляк губернатор-демократ слишком много знал и был паталогически неподкупен. На областном уровне нужен был свой человек. Это сулило и хорошую «крышу», и выгодные подряды. Он и стал таким человеком.
Вернулся на волне коммунистического ренессанса. Поверженные было в 1991-м коммунисты в 1996-м в надежде на возвращение былого отдали свои голоса новому губернатору, который взял его себе в вице-губернаторы. Но он не оправдал надежд бывших однопартийцев. Коммунистическая идея его больше не интересовала, он познал высшее наслаждение – власть денег. Присущая от рождения крестьянская осторожность уберегла его от многих опасностей, на которых обожглись многие его коллеги в других регионах. Он никогда не шиковал, не кичился богатством. Все причитающиеся ему доходы были не связаны ни с его именем, ни с именами членов его семьи. Надёжные друзья обеспечивали прикрытие, были и держателями его активов, и его теневым «кошельком». Взамен они получали многосотмиллионные подряды, разумеется, на законных основаниях в качестве успешных участников тендеров и аукционов. Он сумел проторить тайные дорожки наверх таким образом, чтобы хорошо замотивированные люди в нужный момент клали на стол президенту «правильные» объективки о состоянии дел в его регионе. Заключил договоры со всеми значимыми СМИ и рейтинговыми агентствами, чтобы позитивная информация в нужное время появлялась в нужном месте. Причем официальная оплата являлась лишь вершиной айсберга, основные расходы шли со счетов, никак не связанных ни с ним, ни с бюджетом. Свои местные районные, городские и региональные СМИ он купил значительно дешевле, просто посадив их на бюджетную иглу финансовой помощи.
Он сделал свой регион витриной экономического развития, флагманом западных инвестиций, местом базирования многих ведущих мировых брендов. Как минимум шесть стран вручили ему свои высшие награды, центральное руководство благоволило, критики молчали, всё шло по восходящей и вдруг…
Возможно, всё началось тогда, когда стала уходить молодёжь. Кто в Москву, а кто и на Дальний Восток. Он им дал старт, он им позволил делать то, что себе не позволял. Но они мыслили по-другому. Им было тесно в тех рамках, где он чувствовал себя на просторе. У них впереди было будущее, а у него не было даже прошлого. Во всяком случае того, о котором можно с гордостью рассказать внукам. Он отказался от прошлого. Сначала от коммунистического. Потом от беспартийного. Он даже патриотом стать не смог, потому что патриоты орденов за заслуги перед другими государствами не получают. Почему они разбежались? Испугались, что в трудную для него минуту он сделает их ответственными за свои провалы? Похоже на правду, ведь как минимум двух своих заместителей, трёх министров и с десяток бизнесменов он, что называется, «кинул» самым примитивным образом, как только начало пахнуть жареным. Да, он «зачищал» поляну, да, нейтрализовывал потенциальных конкурентов, да, устранял возможные и реальные угрозы. А кто сегодня поступает иначе? Это не значит, что они имели право бросать его в трудную минуту!
А она, судя по всему, настала. Долги, которые делались в надежде на прибыль от инвестиционных проектов, превысили собственные доходы региона. Новая экономика оказалась заложницей экономических санкций со стороны государств, ордена которых украшают его грудь. От «старой» экономики остались рожки да ножки, всё труднее открещиваться от обвинений в коррупции, когда уголовные дела заводят на министров, которых он сам назначал. Когда под прицел правоохранителей попадают его заместители. Когда деньги на пиар отказываются брать, потому что ты уже не в тренде. Да и денег на это, собственно, уже и нет. Когда находятся наглецы, которые публикуют его выступления без приглаживания, как есть. Не советуясь с пресс-службой.
А как его напугала скоропостижная кончина потенциального претендента на его место! И не смерти он испугался, нет. Того, что его обвинят в заказном убийстве. Сколько было потрачено сил и средств, чтобы доказать обратное. Сколько высажено деревьев в память о сопернике. Поименовано аллей. Даже детский турнир по боксу переназвали в честь безвременно почившего, предав забвению предыдущее уважаемое имя.
В тот раз удалось отбиться, доказать, убедить. И всё равно запашок остался. А главное – поколебался нерушимый до того имидж милого, либеральных взглядов, но очень уверенного в себе руководителя. Этот удар судьбы пришёлся совсем не вовремя. Прямо на разгар санкций и начало экономического кризиса. Денег становилось всё меньше, а проблем всё больше. А тут ещё и выборы подоспели. Их он прогнозируемо выиграл. Трудно проиграть, когда один конкурент вообще не ведет избирательной кампании, а второй в открытую рассказывает избирателям о твоих собственных успехах. Но это была пиррова победа. Ему не нужно было вообще идти на эти выборы. Надо было уйти на позитивной волне, на еще не протухшем имидже успешного руководителя. Он не смог пересилить себя, несмотря на предупреждение сверху. Ему сказали буквально следующее: «успешные времена требуют лидеров, готовых рисковать. В кризис лидер должен обладать такими качествами, как консервативность и бережливость.». А он уже подал себя миру, как новатор и умеренный либерал. На это была заряжена вся пиар-кампания, создан правдоподобный миф о гениальном экономисте регионального уровня, построившем на пустом месте оазис экономического благополучия. Разрушение этого мифа означало и уничтожение героя. А поддержание мифа в рабочем состоянии требовало невозможного – отменить санкции, вернуть покупательную способность населения, восстановить добрые отношения с Америкой и странами Европы. Он начал ощущать, что постепенно уменьшается, сокращается в размерах, в то время, как СМИ продолжали ожидать от него новых экономических чудес. А пока их не было, ему начали припоминать прошлые сказки. Например, его слова о том, что ни он сам, ни его подчинённые взяток не берут. Многие ещё недавно дружественные федеральные СМИ с готовностью тиражировали информацию о каждом новом коррупционном скандале, благо их становилось всё больше и больше. Предпоследней каплей стала ситуация с приписанными лишними шестьюстами миллионами рублей при попытке продать федеральному министерству комплекс зданий для университета, приказ на возведение которых он отдал лично. Петля затягивалась всё туже и туже. Похоже на то, что опять нужно было бежать. Забрав уже не только вещи и документы, но теперь ещё и деньги.
Но как и куда? Очевидного повода не было, прямых обвинений в его адрес не звучало. Конечно, опираясь на своё крестьянское чутье год назад он на всякий случай прошёл обследование в частной клинике одного из своих старых знакомых. И даже получил бумаги о том, что чем-то таким болен, что может сделать невозможной дальнейшую руководящую работу. Но обнародовать это было можно только в крайнем случае, слишком не вязалась история о заболевании с созданным им самим образом работоспособного и ведущего здоровый образ жизни человека. Помог трагический случай. Его брат, когда-то работавший водителем автобуса и сохранивший привычку возиться с техникой собственноручно даже в качестве успешного бизнесмена, погиб в собственном гараже, как говорили, придавленный собственной же машиной. Он тяжело переживал эту смерть, брат для него много значил и был одним из самых близких ему людей. Но сквозь печаль и скорбь постепенно начала пробиваться спасительная мысль. «Печаль и скорбь – это то, что мне нужно. Печаль и скорбь понятны всем и народу, и руководству». Он отменил множество встреч и визитов, отказался от участия в теплоходной презентации фильма о своем умершем конкуренте, уже не рискуя вновь вызвать подозрения в своей причастности к его смерти («печаль и скорбь»!). Он не сопровождал делегацию дружественного соседнего государства на просмотр спектакля театра другого дружественного государства («печаль и скорбь»!).
04.10.2016